«Свободная мысль». -2007.-№ 1.-С.45-48.

 

Безвольный прагматизм

 

Поль ТИБО — эссеист.

 

Какой курс нужен Европе?

 

Современная Европа страдает от отсутствия подлинно европейского мыш­ления. Чтобы идти вперед, нужно не создавать новые органы (такие, например, как институт президентства), а радикально изменять принципы функциони­рования, освобождаться от сковывающей инерции, заложенной в европейской бюрократии, развитость которой контрастирует с концептуальной незрелос­тью самого общеевропейского проекта.

Основной принцип практической деятельности европейских структур сводился к следующему: лучший инструмент объединения — рынок, и имен­но он должен задавать логику всех процессов. Политическое единство Европы считалось не самостоятельной задачей, а естественным продуктом рыночной «механики». Архитекторы объединенной Европы неизменно полагали рынок исходной точкой проектов, выходящих за рамки экономики. Однако такой подход по-настоящему не сработал. Сегодня факт разрыва между Европой как пространством торговли и международной конкуренции и Европой, объеди­ненной солидарностью и общими стремлениями народов, либо отрицается, либо обходится стороной.

Не имея изначально целостного плана, строительство единой Европы пош­ло по пути не столько объединения, сколько стандартизации; не выработки общей политики, а конструирования общности, двумя главными аспектами которой являются рынок и право. Это значительно сузило поле деятельности государств.

Таким образом, развитие Европы стало зависеть от случайностей, повсед­невных вызовов и давления лоббистов. Определяющее значение имеет юри­дическая реакция европейских институтов на требования «открытости» и сглаживания различий, которые исходят от тех, кто стремится всюду чувство­вать себя как дома, или же от торговцев, желающих максимально облегчить себе жизнь. Отсутствие планов; перегруженность различных учреждений; неопределенность их компетенции; развитие, лишенное ясных целей, — все это не свидетельствует о прагматизме. Перед нами картина беспорядочного движения сразу во многих направлениях в напрасном ожидании того, что когда-нибудь возникает новая нация, способная реально влиять на европейские дела.

Провал данной стратегии налицо. Разъедаемая рыночными силами социаль­ная материя никак не желает складываться в «европейский народ», о чем свиде­тельствует подъем национал-популизма. Беспомощность нынешних институ­тов перед вызовами глобализации демонстрирует, что прагматизм, не ведущий к формированию общей воли, зашел в тупик. Можно констатировать диссонанс между рыночным и политическим измерениями Европы — избыток первого и очевидный дефицит второго. В результате конструктивной непродуманности здание европейского единства грозит так и остаться недостроенным.

За этим прочитывается культурное и даже духовное банкротство. Изначаль­ная концепция евроинтеграции, ставившая своей целью утверждение мира на континенте, рисовала идеальную Европу постисторической и антиполитичес­кой, порвавшей со своим прошлым. Жан Моннэ считал, что желание сохранить историческую преемственность в политике способно лишь разжигать опасные страсти. Сегодня нужно не создавать в рамках Евросоюза все новые институты, а критически проанализировать итоги его существования, чтобы открыть путь вперед на новых основах. Дать такого рода оценку — прерогатива тех, кто вру­чил Союзу его основные полномочия, а именно — национальных парламен­тов, которые могли бы сначала высказаться по отдельности, а затем, согласовав свои позиции, выработать общую линию.

Если допустить, что объединенная Европа не является ни торговой зоной, ни формирующейся единой нацией, нельзя не прийти к выводу о необходи­мости двух способов ее организации: образования общих пространств в раз­личных сферах, а также диалога наций и выработки совместных политических проектов. Подобная двойственность в принципе присуща ее институтам: Еврокомиссия, Европарламент и Европейский суд — с одной стороны, Совет — с другой. На практике же институциональная сбалансированность в рамках ЕС постоянно подрывается тенденцией к складыванию единого центрального механизма, который, объединяя комиссию, парламент и суд, забирает в свои руки всю реальную инициативу. Это, например, нашло свое проявление в том, что именно Еврокомиссия монополизировала дела, связанные с расширением Евросоюза на Восток — и обнаружила достойную сожаления неподготовлен­ность в данной сфере.

Преобладание императивов «интегрирования» над общеевропейской по­литикой и чисто административный подход к организации системы европей­ских институтов проистекают из ложного представления о характере и исто­рии Европы. Предполагается, будто она, в сущности, однородна, все различия в ней преодолимы и будут стираться — то есть единство не нужно создавать с нуля, оно уже имеется под скорлупой национального разнообразия, надо лишь извлечь его оттуда. Реализм, напротив, требует дать себе отчет: перешаг­нув через существенные различия, еще предстоит создать единство Европы и вдохнуть в него жизнь. Это подразумевает общеевропейскую волю, которую можно представить как соединение трех элементов: различения того, что при­суще всем вместе и каждому народу в отдельности; вовлечения политических субъектов — государств-членов — в общее дело; определения сущности евро­пейского проекта.

Различение означает уважение достоинства народов Европы и созданных ими институтов. Оно исключает абсолютизацию общеевропейского права, которое не должно иметь верховенства по отношению к национальным кон­ституциям. Раз все европейские государства являются демократическими, их конституционные суды вправе определять соответствие общеевропейских правовых норм тем фундаментальным принципам, за соблюдением которых они призваны следить, беря на себя риск разрешения возможных конфликтов. Столь же значимо взаимное доверие между народами стран-участниц, важней­шее проявление которого — право выбора для каждого гражданина места про­живания на территории Союза; это должно быть четко прописано в качестве критерия приема новых членов.

Уважение к нациям, составляющим европейскую семью, важно соблюдать не только в правовой области, оно должно также ограничивать давление рын­ка. Масштабы взаимных уступок следует анализировать и систематически пе­ресматривать. Необходимо найти равновесие между конкуренцией и согласо­ванными правилами регулирования экономики, выработку которых нельзя откладывать до тех времен, пока конкуренция не развернется в полной мере.

Вовлечение национальных политических сообществ через их парламенты в европейскую политику является ключом ко всему остальному. Деятельность из­бранных ассамблей нельзя больше сводить к унизительной роли передатчиков того, что уже решено. В сфере принятия решений они должны идти впереди общеевропейских институтов. Еще на стадии разработки проектов их необхо­димо параллельно обсуждать в национальных парламентах, а затем сопостав­лять результаты обсуждений в Европарламенте. Этот орган более легитимен в качестве места согласования национальных позиций, чем как воплощение абстрактного, почти не существующего в реальности «европеизма». На наци­ональном уровне могли бы обсуждаться не столько пути разрешения конкрет­ных проблем, сколько общие направления действий и их обоснование. Парла­ментам отдельных государств следовало бы также — сначала по отдельности, а затем сообща — давать оценку результатам общеевропейского процесса, в пользу которого они поступились многими из своих прерогатив.

Подобные обсуждения до и после принятия решений необходимы для того, чтобы единая Европа укоренилась в умах, обрела плоть и кровь, и, таким об­разом, исходящие от нее инициативы стали действительно осмысленными и легитимными.

Не являясь непосредственной политической реальностью, европейское единство всегда воспринимается через призму национальных подходов. По­этому в масштабах Европы как целого политическая жизнь должна обрести те же формы, которые в рамках составляющих ее демократических стран обеспечивают сочетание единства и различий. Нынешняя же Европа опасается разнообразия и предпочитает удушать его, прибегая то к консенсусам, то к компромиссам. Чтобы преодолеть вытекающую из этого бесплодную путани­цу, ей необходимо научиться жить во всем своем политическом многообразии, совмещая кооперацию и право неучастия отдельных стран в общих проектах, ища новые пути, которые могли бы облегчить принятие совместных решений, устраивающих большинство.

Условием жизненности европейской демократии является стремление не к всеобщей унификации, а к единству при сохранении разнообразия, что требует разграничения между различными сферами и уровнями интеграции. Во-пер­вых, это создание фундамента общего европейского пространства — открыто­го и в то же время разделенного; во-вторых, выработка совместной политики строительства единой Европы; и наконец, организация свободного сотрудни­чества в европейском масштабе.

Определение общих позиций и проекта, к осуществлению которого стре­мятся народы Европы, — насущная потребность, порождаемая нынешним ми­роустройством. У европейцев нет иного выбора, кроме выработки единых под­ходов к ряду ключевых проблем глобального характера, связанных, например, с враждебностью значительной части мусульманского мира по отношению к Западу, разрухой в Африке, угрозой торговой экспансии с Дальнего Востока или растущим американским национализмом. Европа должна обрести виде­ние своих исторических целей, разработать собственную концепцию глобали­зации и определить принципы, вооружившись которыми она могла бы участ­вовать в глобальных процессах.

В качестве первого из них — принципа предосторожности — можно пред­ложить идею «справедливой конкуренции», предостерегающую от представле­ния о мире как о неком едином монолите, от недоучета всего его разнообразия. Второй принцип — принцип действия — может заключаться в моральном им­перативе предоставления всем народам шансов на научно-техническую модер­низацию, признания того, что в едином мире нельзя мириться с неравенством возможностей. Европейская доктрина должна также включать в себя позицию в отношении миграции; необходимо разработать квоты на привлечение инос­транной рабочей силы каждой страной, и гарантии их соблюдения.

Цель представленных соображений — помочь гражданам сделать осознан­ный выбор за или против непосредственного движения Евросоюза по пути федерализации: их можно рассматривать, с одной стороны, как попытку сфор­мулировать альтернативу федерализму, а с другой, как анализ условий, необ­ходимых для преодоления недоверия между народами, с тем, чтобы в будущем могли образоваться предпосылки для создания общеевропейской федерации.